из сборника «Лучшие стихи, написанные с 30-го декабря 1996-го года
по 3-е января 1997-го года» * * * С фотографии, которую я у тебя украл на память Зачем, зачем ты смотришь такими глазами? Тебе там еще мало лет, а все знаешь И прямо на меня смотришь, словно всю эту историю обещаешь. Обиженно так. Глубоко. Почти слышу при этом: «Поцелуешь прощу» Целую-целую. Почему не прощаешь? В другой раз какую-нибудь веселую фотографию стащу. * * * Мы Взяли и Умерли Я Взяли Ты Умерли Милая моя Умерли Милый мой Взяли Говорят нам вслед люди: Вон идут Взяли и Умерли. Умерли, ты прекрасная пальма. Взяли, ты смелый быстроногий гепард. Слышно по вечерам над джунглями: Умерли! Умерли! это Взяли зовет Умерли. Слышно по вечерам над полями: Взяли! Взяли! это Умерли зовет Взяли. Взяли, твоим именем назовут озеро. Умерли, твоим именем назовут гору. Говорят нам вслед люди: Вон идут Взяли и Умерли. Милая моя Умерли Милый мой Взяли Я Взяли Ты Умерли Мы Взяли и Умерли. * * * Я глупый. Я не знаю, что ничего не знаю. Все я знаю. Я исполняю роль ёлочной игрушки. Ты исполняешь роль ёлочной игрушки. Но я не шарик. (А может шарик. Блестящий. Когда в него смотришься, кажется, что у тебя большущий нос) Я мальчик у Тебя на елке. Висит. Я буря. В стакане ситро. Я для тебя стакан. И ты для меня стакан. И ты буря. (Я знаю) Потягиваем друг друга как ситро. Почитываем друг друга в метро. Не забудь вставить мне в зубы закладку. (Не хочется развивать книжную тему) Я знаю. Да никто никому не нужен. Я глупый. Книжка раскраска. Спичка-чиркнуть-не-об-что. Раскрась меня, художница. Чиркни меня о каблук. А зачем? Цок-цок. Каблуки ушли. Уходите, каблуки. Уходите от меня. Уходите, руки-ноги, улетайте, голова. Пусть останется только Она. Но она мне не нужна. Утоплю ее в липком газированном напитке ситро. И буря уймется. Стакан разобьется. Останется кубик морковного льда. И кошелек с деньгами, которые я на тебя потратил. А деньги — это, вообще, зло: Например, все беды Мастера из романа «Мастер и Маргарита» начались, если помните, с того, что он выиграл в лотерею какую-то невероятную сумму. * * * Надо мной потрудился дизайнер. Я довольно удачная зверушка. Которую, правда, никто, никто не пожалеет. Ни дизайнер, ни какая-нибудь другая зверушка. Над тобой потрудился дизайнер. Ты довольно симпатичная зверушка. Которая сегодня живет, а завтра умрет. И я о тебе забуду, не вспомню. Я довольно зеленый еще кленовый листик. Шелестю (шелещу?) в общем, шепчу какие-то вещи. И рядом на дереве ты и другие такие же зверушки. Хорошо, если завтра желтые букеты. Но это неправда. Например, Одна игрушка дизайнер, вторая токарь. Ну и что? Одна умрет и вторая умрет и всё. И что толку, что они жили-были? У себя в голове я всё это так четко чувствую. А написать получается почему-то коряво. Всякая чушь про зверушек, дантистов там, листики. Я просто думаю, что существует абсолютная смертность. Cвященник Священник кареглазый, как ты худ! Подсвечник бронзовый, куда свечу воткнут вот суть твоя. Но не свечу воткнут, а через десять лет ты станешь в одночасье свят и сед. (Так мысль текла почти уже влюбленной секретарши. Её к священнику прижал наш тесный, тесный транспорт) Святой, святой отец, щадите ваши будущие мощи, садитесь, говорят. Стоит, глухой к мирскому. « Я на тебя уже, уже молюсь. Какой красивый! Быть тебе святым. Мой правнук будет рисовать с тебя иконы. Ты начинал священником простым, а в старости, смотри, обожествлённый ложишься спать. И нимб горит, как бра. Прочтешь послание к кому-нибудь Петра. Вздохнешь. Недосчитаешься ребра. Господи, ну почему я не взяла фотоаппарат!» 31 декабря 1996 года 3 января 1997 года |